Популяризация лингвистических знаний в средствах массовой информации

Лишь время от времени мы можем прочитать в газете или услышать по радио мнение специалиста-языковеда о тех или иных сторонах повседневного речевого общения, о наиболее типичных ошибках, о механизмах, которые управляют процессами языковых изменений. По большей части самыми «авторитетными» остаются рассуждения о языке, принадлежащие журналистам.

Самый свежий пример — дискуссия в печати о предстоящей «реформе русского языка». Именно в такой формулировке многие газеты подают сведения о готовящихся (в недрах Академии наук) незначительных изменениях в русской орфографии. Пишущим о якобы грядущих изменениях в русском языке неведомо принципиальное различие между языком и его письменным обликом, орфографией, о том, что орфография — это лишь одежда, внешний облик языка, который в основных своих свойствах стабилен, общепонятен и неподвластен воле человека и даже целой Академии наук.

Письменный же облик слова, его орфографию общество вправе и даже обязано изменять — в соответствии с меняющейся речевой практикой. В противном случае академические правила могут оказаться в вопиющем противоречии с тем, как предпочитает писать большинство людей. Так, слова Бог, Пасха, Богородица, Рождество уже давно все пишут с прописной буквы, но до сих пор действующий свод правил орфографии 1956 года предписывает изображать их с маленькой буквы, а слова Советский, Партия, Центральный Комитет — с большой. И это не единственный случай противоречия между явно устаревшим сводом орфографических правил 1956 года и нынешней письменной практикой.

Но не эти «тонкости» интересуют журналистов: они трубят об изменениях в русском языке! И вот уже паническое настроение проникло в ряды читателей: писательница Татьяна Толстая, откликаясь на призыв газеты «Коммерсант» высказать свое мнение о подготавливаемых Академией наук изменениях в русском языке, советует Академию наук заколотить, а придурков-академиков заставить заниматься настоящим делом...

История с орфографией — весьма красноречивый пример, свидетельствующий об уровне лингвистической культуры нашего общества. Она весьма низка, даже в тех слоях (например, в журналистской среде), представители которых в силу своего образовательного и интеллектуального статуса должны иметь правильное представление о языке и нормах его использования в разных сферах общения. 

Отсюда с достаточной очевидностью следует, что популяризация лингвистических знаний вообще и в особенно в печати, на радио и телевидении — одна из насущных задач культурного строительства в России. Как кажется, такая популяризация должна быть: 1) профессиональной, 2) систематической, 3) разнообразной по форме и содержанию, 4) интересной для неспециалиста.

1. Профессионализм обеспечивается тем, что авторами статей и передач выступают профессиональные лингвисты, которые совместно с редакторами СМИ создают популярные, но не отступающие от научной достоверности материалы для публикации их в СМИ. Тем самым пропаганда лингвистических знаний для тех языковедов, которые этим занимаются, должна быть одной из постоянных и при этом оплачиваемых обязанностей.

Между тем нередки случаи, когда в радио- и телеэфире мы слышим суждения о языке людей случайных, профессионально не владеющих лингвистическими знаниями в таком объеме и таком качестве, которые необходимы, чтобы учить других. В связи с этим вспоминается передача по радио «Россия», прошедшая в эфир некоторое время назад, основным содержанием которой была беседа со священником, выступавшим в роли лингвиста: он давал ответы на звонки радиослушателей о правильности употребления тех или иных слов, их происхождении и т. д.

Отвечая на вопрос о том, почему существовавшие раньше приюты назывались домами призрения, священник сообщил, что в этих домах собирали людей, которых общество отторгает, презирает. По всей видимости, «эксперту» был неизвестен старый русский глагол призирать, то есть «давать кому-либо приют и пропитание», и тем самым неведомо различие между одинаково звучащими, но несхожими по смыслу глаголами призирать и презирать «выказывать глубокое пренебрежение к кому-либо».

Другой пример. В одной из передач программы «Алфавит» телеканала «Культура» рекомендовалось по-разному произносить слово заговор в зависимости от его значения: если речь идет, скажем, о военном заговоре, то произноси с ударением на первом слоге, а если хочешь сказать о действиях ворожеи или колдуна, то надо якобы говорить заговор. Но эта рекомендация расходится с нормой, зафиксированной в наиболее авторитетном (по части ударения и произношения) современном справочнике — «Орфоэпическом словаре русского языка»: там сказано, что во всех значениях слово заговор должно произноситься с ударением на первом слоге.

2. Систематичность означает, что передачи и статьи о языке и лингвистике публикуются не от случая к случаю, а в составе определенных циклов (на радио и телевидении) или в рамках регулярно представляемого отдела (в печатных органах — журналах и газетах). И у цикла, и у отдела должен быть постоянный и при этом лингвистически грамотный редактор и/или ведущий, который «вербует» авторов из числа научных работников, вузовских преподавателей языка, писателей, критиков, переводчиков, способных выступить на страницах газеты или в телерадиоэфире интересно и со знанием дела.

В процессе совместной работы журналист — редактор какого-либо из средств массовой информации — получает дополнительное лингвистическое образование, а лингвист благодаря сотрудничеству с работниками СМИ обучается приемам доходчивого, популярного изложения основ лингвистической науки.

Такое взаимодействие специалиста-языковеда и журналиста, несомненно, идет на пользу делу: передача или статья имеют возможность счастливо сочетать в себе два главных качества — научную достоверность и доступность изложения.

3. Разнообразие формы означает жанровое многообразие популярных лингвистических статей и передач. Помимо лекций (по радио) и статей (в печатных СМИ) о языке это могут быть:

• диалоги о языке и культуре речи;
• игры, основанные на использовании языка;
• ответы на вопросы в прямом эфире (на радио и телевидении) и на газетной/журнальной полосе;
• оперативная языковая критика — свежих газет, выступлений политиков и депутатов, речевой практики радио и телевидения (объектом критики могут быть неправильности в ударении и произношении слов, в построении фразы, в выборе слов и т. п.);
• рассказы о наиболее интересных лингвистических изданиях: о новых словарях, о каких-либо работах, которые имеют не только сугубо специальное, но и общекультурное значение, и т. п.

Разнообразие содержания означает, что и статьи, и передачи могут касаться не только проблем культуры речи (что обычно практикуется), но и более широкого круга вопросов, связанных с развитием и существованием языка вообще и, в частности, русского — например, вопросов о происхождении языка; о разнообразии языков в мире и причинах этого разнообразия; о месте русского языка среди других языков; об особенностях развития русского и других (славянских и неславянских) языков на современном этапе; об истории и этимологии определенных слов и групп слов в связи с историей материальной и духовной культуры народа; о структуре национального языка (в которой наряду с литературной формой выделяются территориальные диалекты, просторечие, социальные и профессиональные жаргоны) и о многом другом.

Все это должно осуществляться если не при прямом авторском участии лингвистов, то при их непосредственном контроле содержания и качества материалов, популяризующих научные знания о языке. Как показывает опыт, отсутствие такого участия или контроля чревато ошибками, неточностями, искажением существа процессов, происходящих в языке, субъективизмом оценок, которые даются тем или иным языковым новшествам.

4. Естественно, и статьи, и передачи о языке должны быть интересны для неспециалиста, для человека, не посвященного в тонкости лингвистической науки. Следовательно, не в последнюю очередь перед авторами популярных лингвистических статей и создателями радио- и телепередач неизбежно встает задача рассказывать о языке занимательно, используя все приемы и средства, выработанные в научно-популярной литературе и в практике радио- и телеэфира, в частности — для детской аудитории.

Важно при этом, чтобы радиослушатель или телезритель не только пассивно воспринимал некую информацию, но и активно включался в ход беседы, мобилизуя собственное языковое чутье и свое отношение к тем или иным языковым фактам.

Сейчас же самой распространенной формой (во всяком случае, на радио) является передача в виде унылого сочетания наукообразных рассказов о языке и заданий радиослушателям в виде вопросов: что значит такое-то слово? как его надо произносить? каково происхождение того или иного оборота? и т. д. (это легко выяснить, заглянув в соответствующие словари и не активизируя собственные размышления о языке, не обращаясь к своему языковому вкусу, к лингвистической интуиции).

Сформулированных выше целей можно достичь на основе постоянного сотрудничества и даже содружества лингвистов и работников СМИ. Нужны стабильные группы из языковедов и редакторов СМИ, занятые пропагандой лингвистических знаний. Дело это кропотливое и нелегкое. Но совершенно необходимое в условиях массовой языковой и лингвистической безграмотности, которая процветает сейчас в самой разной социальной среде. Однако пока будет продолжаться принятая сейчас практика случайных интервью, лишь иногда с представителями научных языковедческих учреждений, а по большей части с людьми, в той или иной форме облеченными властью, практика интервью, как правило, приуроченных к тем или иным юбилейным датам, к публикации тех или иных книг и т. п., — едва ли можно всерьез обсуждать вопросы пропаганды и популяризации знаний о языке и о культуре речи в средствах массовой информации.

По материалам круглого стола «Русский язык в эфире: проблемы и пути их решения» (Москва, 14 ноября 2000 года, комиссия «Русский язык в средствах массовой информации» Совета по русскому языку при Правительстве Российской Федерации).